САРКИСОВ АШОТ АРАКЕЛОВИЧ

Вспоминает академик Саркисов Ашот Аракелович, Советник РАН:

Рафаэль Варназович ушел из жизни очень рано. Но за отмеренный ему судьбой относительно короткий промежуток времени он успел очень многое сделать в науке, внес значительный вклад в становление Института, в его развитие, в повышение его авторитета и значения в системе других научных учреждений, которые занимаются проблематикой безопасности атомной энергетики.

Будучи знаком с Рафаэлем Варназовичем в течение многих лет, я видел, сколь глубоки были его творческие способности в области теоретической физики, как упорно он искал и находил возможность проявлять себя в этой наиболее органичной и интересной для него области науки. Если бы не очень плотная загруженность организационными вопросами, административными проблемами, решением которых Рафаэлю Варназовичу приходилось заниматься по роду своей деятельности в Институте, он, несомненно, мог бы достигнуть в данном направлении еще более высоких результатов. Даже в последние месяцы и дни своей жизни он сумел выполнить три очень интересные работы, посвященные проблемам фуллеренов, и опубликовать их в авторитетных иностранных периодических изданиях.

Характерной особенностью Рафаэля Варназовича была его природная тяга к участию в ликвидации последствий чрезвычайных ситуаций. Работая рядом с ним, я не раз обращал внимание, с какой живостью, активностью, умением и творческим подходом он решал различные сложные задачи, связанные с проблематикой радиационных аварий.

В этой связи хочется добавить пару слов об учениях. В том, что касается вопросов радиационной безопасности и аварийного реагирования, Рафаэль Варназович, как творческая личность, всегда тяготел к практическим занятиям и противоаварийным учениям, являясь одним из основных идеологов и организаторов всех подобных мероприятий. Мне довелось самому побывать на учениях, которые проводились на атомной электростанции в Армении по инициативе и при деятельном участии Рафаэля Варназовича. И хочу сказать, что учения прошли прекрасно.

Конечно, очень важной вехой в его биографии стала чернобыльская эпопея, в которой он принимал непосредственное участие. Тогда, в Чернобыле, он не только продемонстрировал незаурядные творческие способности и высокий уровень профессионализма, но и проявил личную отвагу и смелость. Несмотря на серьезный риск для здоровья, он не боялся посещать места, работа в которых позволяла раскрыть и правильно оценить истинную картину сложившейся на объекте ситуации. Спустя годы за большую практическую работу по ликвидации чрезвычайных аварийных ситуаций в области атомной энергетики Рафаэль Варназович Арутюнян был удостоен Ордена Мужества, и я считаю, что эта награда более чем оправданна и заслуженна.

Если говорить об истории ИБРАЭ, непосредственным участником и свидетелем которой довелось быть и мне, то могу утверждать, что вклад Рафаэль Арутюнян в создание, становление, укрепление и развитие Института более чем значителен. Рафаэль Варназович стоял у самых истоков создания ИБРАЭ, всегда выступая верным соратником Леонида Александровича Большова, совместно с которым они, по существу, и начинали строить Институт буквально с нуля, а затем в течение многих лет успешно развивали его. Институт стал для Рафаэля Варназовича точкой приложения его творческих сил, местом, где он смог в полной мере реализовать себя как профессионал, ученый и специалист, и работе в котором он посвящал львиную долю своего времени.

Но вот что удивительно — Рафаэль Варназович оказался в ИБРАЭ во многом по воле случая. После окончания Московского университета он работал в Троицке, научным сотрудником в лаборатории, которой руководил Леонид Александрович Большов. В июне 1986 года ряд сотрудников этой лаборатории был направлен в Чернобыль для участия в ликвидации последствий аварии. Надо сказать, что ни Большов, ни Арутюнян не были тогда специалистами в области атомной энергетики. Они были физиками, занимались, главным образом, теоретическими вопросами. Каждый своими. И эти вопросы были весьма далеки от проблем ядерной энергетики. Но общеобразовательный фундамент, полученный в МГУ и в ходе работы в Курчатовской институте, оказался настолько мощным, что позволил им довольно быстро освоить необходимый минимум знаний, обязательный в области атомной энергетики, и принять самое для активное участие в изучении произошедшей аварии и ликвидации ее тяжелейших последствий. По окончании чернобыльской эпопеи академик Валерий Алексеевич Легасов, в те годы заместитель директора Курчатовского института, выступил с инициативой по созданию в Академии наук нового института, который занимался бы проблемами безопасности всей техногенной сферы, всего, что связано с деятельностью человека. Идея была хороша, но слишком масштабна, и в итоге было решено ограничить сферу деятельности института проблемами безопасности атомной энергетики.

Директором-организатором нового института был назначен академик Е. П. Велихов. А его заместителем стал Л. А. Большов. Но Велихов в силу большой занятости реального участия в делах Института не принимал, поэтому весь груз непосредственной работы пришлось взять на себя Большову, «правой рукой» которого уже с самого начала выступал Рафаэль Варназович. Я помню, как в начале 1990-х годов руководил каким-то семинаром в Академии наук, и это была моя первая встреча с ними. Они пришли на семинар — двое молодых, черноволосых парней, один чуть повыше другого, чем-то удивительно похожие друг на друга. В дальнейшем, где бы я их ни встречал, они всегда были вместе. Во всем, что касалось дела, они были настоящими соратниками. Леонид Александрович всегда очень высоко ценил способности и деловые возможности Рафаэля Варназовича, а Рафаэль Варназович всегда очень уважительно и комплиментарно высказывался о Леониде Александровиче. Я считаю, это была очень эффективная и мощная пара ученых.

Со временем раскрылась еще одна грань разнообразных способностей Рафаэля Варназовича — его недюжинный литературный дар. Когда он принес мне готовящуюся к печати книгу своих воспоминаний, рассказывающих об опыте ликвидации последствий различных аварийных событий, я сразу обратил внимание на его яркий литературный талант. С большим интересом прочитав рукопись, я с удовольствием откликнулся на его просьбу написать вступительную статью к книге. Сегодня, перечитывая это вступление, я понимаю, что мне следовало бы еще выше оценить большую литературную одаренность Рафаэля Варназовича, которая проявилась при написании его книги «Чернобыль — Фукусима: путевые заметки ликвидатора».

Хочу подробнее остановиться на впечатлении, которое произвела на меня эта книга. Во-первых, ее ценность в том, что она создана непосредственным участником событий. Это не пересказ и не плод писательской фантазии, а личные воспоминания, отражающие собственный опыт автора. Во-вторых, автор проявил замечательное умение «выхватывать» главные, ключевые вопросы, связанные с описываемыми им событиями, и сосредотачивать на этих ключевых вопросах внимание читателя. Книга, которая выдержала уже несколько переизданий, безупречна с профессиональной точки зрения и очень хороша в литературном отношении. Она написана образным, необычно ёмким языком, состоящим из коротких, «рубленных» фраз. В ней очень много юмора, очень много тонких жизненных наблюдений, поэтому книга легко и с большим интересом читается не только специалистами атомной сферы, но и людьми, весьма далекими от проблем ядерной энергетики.

Первый том книги, который Рафаэль Варназович успел подготовить к печати и опубликовать, на мой взгляд, является одним из лучших литературных изданий в этой области. Я очень высоко его ценю.

Несмотря на свою внешнюю сдержанность, Рафаэль Варназович был очень контактным, общительным, харизматичным и чрезвычайно отзывчивым человеком, способным привлечь, объединить вокруг себя окружающих, своих сотрудников и соратников, и, прежде всего, молодежь. Кабинет его всегда был заполнен посетителями, коллегами и учениками, которые приходили к нему за помощью в решении интересующих их научных проблем, и неизменно такую помощь получали.

Если обобщить мое представление о Рафаэле Варназовиче, я бы сказал, что он был подобен ракете, которая взорвалась, не достигнув высшей точки своего полета. Он в своей жизни совершил очень и очень многое, но, к огромному сожалению, далеко не все, что мог бы совершить, учитывая его исключительные творческие способности и организационный потенциал.